Эта история о девушке по имени Яна. В школе она училась хорошо, поведение было отличное, активистка в классе. Закончила Яна одиннадцатый класс и поехала учиться в Областной город. Поступила в техникум и на первом курсе познакомилась с симпатичным пареньком - Славой. Слава был модный, хорошо сложенный парень, с хорошим чувством юмора. Он был популярен среди молодёжи. Яна ему понравилась с первого взгляда. Он сразу понял, что это не просто девчонка на ночь. Он дарил ей подарки, всячески ухаживал за ней. Слава иногда выпивал с друзьями, но никогда не приходил к ней пьяный. Однажды он пришёл под шафе и предложил ей выйти за него замуж. Они поженились. Со временем Слава стал приходить постоянно пьяный. Яна была беременна. Она поражалась изменением своего мужа. Он ей опротивел, они очень часто ругались, он её избивал. После очередного побоя к Яне пришла подружка. Она была вмазанная. Выслушав внимательно Яну, подруга предложила ей, как говорится в песне, уколоться и забыться. Яна вся в слезах согласилась. Пока подруга варила ханку, Яна передумала и решилась снова, и снова передумала. Когда подруга выбрала зелье в шприц, Яна уже не хотела колоться. Подруга уговорила ее, мол, ну чего ты, Янка, давай, один раз не страшно. Тебе же легче будет. Знала бы она, что будет после этого безобидного, первого укола! Яна боялась уколов, она всё не решалась. Но подруга держала в одной руке шприц с ханкой, а в другой руку Яны. И при этом приговаривала, что мол, давай расслабься, пусть этому извергу поделом будет, когда он увидит тебя вмазанную. Яна со слезами на глазах процедила сквозь зубы слово - давай. А подруге только этого и надо было. Яна почувствовала укол, резкий укол, коварный укол жала Дьявола. Она почувствовала, как раствор побежал по её венам. В голову ударила мягкая, приятная волна. Мир изменился на глазах. Все проблемы, обиды отошли на задний план. Яне стало легко и беззаботно. Она погружалась в океан, ещё неведомых ей ощущений. Ей нравилась эта густая, обволакивающая дремота. Яна забыла про все, весь вечер они с подругой смотрели видеоклипы, пили клубничный лимонад и курили L&M. Они так и просидели до утра. Утром Яна очнулась, тело неприятно постанывало, словно после небольшого физического труда. Она по привычке пошла на кухню, ставить кофе. В дверях стояла уже подлечившаяся подруга и держала в руках шприц со свежеприготовленной ханкой. Яне захотелось ещё раз испытать тот же кайф. Она молча села на пол и подставила руку. Подруга с кривой ухмылкой поставила ей укол. Так продолжалось чуть больше недели. Когда у подруги кончилось зелье, она предложила Яне заложить барыге золотые серёжки, уверяя её, что на днях выкупят. Яна, конечно же, согласилась. После серёжек пошли в ход кольца, цепочки, кулоны. Постепенно из шкафа вытаскивались кофточки, блузочки, юбочки. Яна уже кумарила во всю. Она продала свое свадебное платье. Свадебный костюм Славы. За все это время у Яны в доме побывало уйма народу. Появилось много знакомых наркоманов. И когда продавать уже было нечего, а занять денег и ханки уже не у кого, Яна поняла коварность опийной зависимости. Она решила завязать. Два дня она не выходила никуда. Мучилась, кусала локти, сходила с ума. На утро третьего дня к ней зашёл один из наркоманов. Ему было негде сварить ханку Яна его, конечно же, пустила, при условии, если он сделает ей дозу. Когда они укололись, Яна почувствовала боли внизу живота. От этой боли она потеряла сознание, а когда очнулась, то увидела перед собой людей в белых халатах и этого наркомана с перепуганными глазами. Ей сказали, что у неё выкидыш. Когда "скорая" уехала, Яна попросила у этого нарка, чтобы он чего-нибудь придумал уколоться. Он ушёл на промыслы, а когда вернулся, то привел с собой четырёх человек. Он объяснил Яне, что парни эти заезжие и ничего здесь не знают, и что они попросили его купить им ханку показать место, где сварить. Когда сварили и укололись, ребята спросили Яну можно ли остаться у неё на пару недель. Мол, они будут её колоть и кормить. Яна, конечно же, согласилась. Но ребята задержались ещё на пару недель. Один раз они привели с собой какого-то мужчину. Один из парней подошёл к Яне и сказал, что она сейчас за ханку займется сексом с этим мужчиной. Причем тон его не принимал никаких возражений. Яна все-таки воспротивилась, но сразу получила удар ладони, ребром по печени. Она поняла, что у неё выхода нету и придётся обслужить этого мужчину. Она молча разделась, легла под одеяло. Парень ухмыльнулся и вышел из комнаты. Через двадцать секунд зашёл мужчина, спешно расстегивал пуговицы на рубахе и на ширинке. Яна безучастно лежала. Мужчина опустился на неё всем своим грязным, потным телом. Вот тогда Яна впервые вспомнила свой первый укол. Мужчина поднялся и вышел. В комнату зашли все ребята уже подлеченные с дозой для Яны в руках. Они поиздевались над ней и отдали ей дозу, сказав, что она её заслужила. Яна не могла выносить больше такого существования. Она поняла, что меньше чем за год она потеряла всё: семью, ребёнка, друзей, здоровье, положение в обществе, духовно опустилась, ниже некуда. Ей виделся только один выход -суицид. Чтобы легко умереть от передозировки, нужны деньги, а их у неё нет. Яна привязала ремень к трубе. Засунула голову в петлю. Она уже почувствовала, как теряется сознание, но тут оборвался ремень. Чувство обиды и злости переполняло её, и она с разбегу, выбив головой стекло, выпрыгнула с восьмого этажа. Яна прожила ещё сорок минут после падения и умерла в машине "Скорой помощи"...
Родился я, как и все, в обычной советской семье. Окончил школу довольно неплохо. До восьмого класса я даже не пробовал алкоголь. Мама моя никогда не пила. Отец выпивал в редких случаях, по большим праздникам. Однажды зимой, мне тогда было четырнадцать лет, я с братом поехал в деревню к бабушке в гости, на каникулы. Там мы ходили на охоту. Как-то, заряжая патроны картечью, уронили в подпол свинцовую пулю. Полезли искать и наткнулись на трехлитровую банку браги с изюмом. Открыли её и попробовали - брага была сладкой, изюм набух и был, как виноград, мне показалось очень вкусно. А в голове сразу как-то стало легко и хорошо. Выпив её там же, мы еле вылезли из подполья. Поведение мое на улице как-то изменилось. Я начал качаться и смеяться. Пол уходил из-под моих ног и сливался с потолком, голова кружилась. Потом меня начало тошнить и бабушку это очень напугало. Меня уложили спать. Утром я проснулся рано, очень сильно болела голова. Я думал, что заболел гриппом и поехал домой. Дома мама смерила мне температуру, про брагу я ей, разумеется, ничего не говорил. Так я проспал до обеда. Когда я встал, то голова не болела, и было как всегда, как будто и не пил. Больше я смотреть на эту брагу не мог. Так произошло моё первое знакомство с алкоголем. Второй раз - в школе был праздник Нового года. Мы собрались классом (из класса девять человек: четыре девочки и пять мальчишек) у одноклассника. Купили бутылок шесть портвейна и все напились. После этого у меня снова заболела голова на утро, но друг сказал, что надо похмелиться и всё встанет на свои места. Я попробовал похмелиться, но меня снова стошнило. Тогда он сказал, что надо выпить через силу, и тогда всё будет нормально. Я выпил через силу, и мне стало легче, я выпил ещё и ещё и снова опьянел. На утро тоже самое повторилось, тогда я похмелился и больше не пил, так как мне здорово влетело от родителей за предыдущие попойки. Но теперь я знал, что если голова будет болеть после пьянки, то можно вылечиться. А пить мы стали всё чаще: то на рыбалке, то в походе, чтобы не видели родители. После выпивки стал смелее, развязнее, разговорчивее и это мне нравилось. Теперь ни один праздник, день рождения не проходил без зеленого змея Проводы в армию тоже не обошлись без пьянки. Но это была последняя гулянка после прощания с детством и юношеством. В армии я не пил два года. Из армии меня друзья и родные встретили большим застольем. После этого я чуть ли не месяц изо дня в день пил. Мне потом родители сказали, что надо учиться, а не пить и болтаться. По их совету я поступил на рабочий факультет и потом и в институт. И всё же за время моей учебы я очень часто употреблял спиртное: после получения стипендий, по праздникам, в дни рождения. Приходил зачастую пьяным домой, а ведь был уже женат и имел дочь. После института начал работать в домостроительном комбинате мастером, потом прорабом. Пьянки продолжались всё чаще и чаще. Жена и наши родители сказали, что мне надо идти лечиться. Подумав, что действительно они на меня насели, я пошёл в наркологический кабинет) Так произошло мое первое знакомство с официальной наркологией. Пролежав там три месяца, я снова пошёл работать в ДСК прорабом. Но трезвым я долго не держался. Сначала начал выпивать, уезжая в деревню или на рыбалку. По приезду домой меня никто не замечал, поначалу все были довольны. Я тоже был доволен, что можно пить, и никто об этом не узнает. Но сколько клубок не вьётся, а конец один. Вскоре я начал выпивать и на работе, и опять приходил домой пьяным. Прошло время, и примерно через полтора года я очутился в наркологическом отделении психиатрической больницы, и снова пролежал три месяца. Затем я выписался и не пил месяца три. Затем снова сорвался и снова через год очутился в психушке. Опять отлежал три месяца и меня подшили на пять лет. Продержался я тогда шесть месяцев и снова запил с ещё большей силой и снова очутился в психо - больнице - мне сделали укол на год. Продержался месяц и снова начал пить. С первой женой я разошелся, появилась вторая, но пьянки продолжались. Она работала в магазине, в винном отделе, что меня вполне устраивало. О первой жене и ребенке я и не вспоминал. Здесь же почти каждый день можно было пить. Поначалу я ещё кое-как контролировал себя (если это можно было назвать контролем), то потом я начал выпивать ещё большими дозами, чем прежде, пытаясь убежать от самого себя: начал ездить на работу вахтовым способом в Казахстан, Армению, думал, что хоть там не буду пить, но получалось всё наоборот … Психиатрические больницы, наркологические диспансеры, вытрезвители, кодирование - четыре раза, антиалкогольные уколы - шесть раз, подшивки - семь раз. Болезнь прогрессировала, пока я не попал в реабилитационный "НВ-центр"… Но об этом в другой раз.
С самого раннего детства в моей жизни присутствовал алкоголь и его последствия. В садик я ходил круглосуточный, забирала из него меня мать только на выходные. Забирала не домой, а на работу, где она по выходным почти круглосуточно работала, чтобы обеспечить семью. Наш "кормилец" зарплату частенько не доносил до дома, оставляя ее в кабаках. Мать работала в ателье и по выходным моими игрушками были разнокалиберные пуговицы, катушки с разноцветными нитками и всевозможные лоскутки. В моей памяти до сих пор сохранилась картинка: душное большое пустынное помещение с тяжелым запахом женского пота с примесью парфюмерии и паленной тряпки, и мать, одиноко склонившаяся над стрекочущей швейной машинкой. Затем была школа с группами продленного дня и постоянными летними пионерскими лагерями. У отца бывали светлые промежутки и в это время он настойчиво приобщал меня зимой к спорту, летом мы обычно ездили к родственникам. Встреча с родственниками всегда начиналась с большой гулянки. В один из приездов (мне тогда было десять лет) я и два моих троюродных брата купили бутылку самого дешевого крепленного вина и пошли на речку. В полном соответствии со стандартом поведения взрослых во время застолья мы распили эту бутылку вонючего вина. Мы почувствовали себя героями, совсем взрослыми, когда вдали от людских глаз ходили, шатаясь, в обнимку, орали песни, хохотали, рыдали, блевали... Проснувшись на берегу речки познали все прелести отравления организма. Я становился старше, употреблял спиртное чаще, от примерно одного раза в год, до еженедельного (от танцев до танцев).В армии, в период окончания службы, познал прелесть постоянных переборов, вкусил "парфюм". Затем работа на заводе с обмыванием получек, похоронами, рождениями и прочими знаменательными событиями. Во время отпусков начались первые запои. Когда ушел на калымную работу и появились хорошие деньги, запои участились и стали проходить значительно сложнее. В биографии появились первые наркологические кодировки, результативность которых с увеличением их количества свелась к нулю. Казалось, что конец мой близок, но неожиданно в моей жизни появилась Программа Анонимных Алкоголиков. Сегодня я счастлив, моя трезвость перешагнула рубеж в полтора года, моя жизнь день ото дня становится лучше и прекраснее, меня окружают мои друзья-эйэшники и мы вместе с надеждой и оптимизмом смотрим в будущее.
Я верю, что алкоголизм - это семейная болезнь и перемена отношения к нему может помочь выздоровлению. Так как у Ал-Анон одна цель - помочь нам, семьям алкоголиков, я даже не задумывалась, ходить мне на эти группы или нет. Начну с того, что нам с мужем очень повезло с его начальником. Он верил и помогал мужу, вытягивая из алкогольной ямы. Муж работать умеет и может, но химическая зависимость была сильнее его. Мы с родственниками как могли, старались помочь ему - кодируя, подшивая и т.д., но все напрасно - это болезнь. И когда его начальник предложил попробовать новый метод без лекарств, покопаться в своей жизни, в своем мозгу, почему так происходит, почему жизнь семейная, личная, жизнь на работе, все катится на дно - он сам решил сделать последний шаг. В семейном кругу мы решили, что так больше жить нельзя - жить в ожидании чуда. Мы признали свое бессилие перед алкоголем и признали что Сила, более могущественная, чем мы, может нам помочь, вернуть нам смысл жизни. Когда муж находился на лечении, я тоже изучала и продолжала изучать программу Двенадцать Шагов. И сразу же пошла в группу Ал-Анон. Сначала все было непонятно, но потом стало легче, так как многое было знакомо. После общения в группах, домой приходила с легкой душой, поделившись своими проблемами, и слушая других, поняла, что я не одинока, таких людей много. Все проблемы, что происходили в нашей жизни, мы сваливали на алкоголь, не понимая, что алкоголизм - это заболевание. Сейчас я пониманию, что смысл жизни расти духовно и умственно. Если в семье хотя бы один человек будет здраво мыслить и помогать больному по химической зависимости, изучать программу Двенадцать Шагов, жить по ней, можно добиться трезвого образа жизни. Привыкнуть не пить вообще! Своего мужа я никогда не считала человеком глупым. Он любящий муж и заботливый отец, и я верила, что он победит себя пьющего, хотя и будет помнить, что он алкоголик. Сейчас мы препоручили нашу жизнь Высшей Силе, Богу, как мы его понимаем. Ал-Анон предложил нам этот путь. Это не значит плыть по течению, это значит слить наши стремления, наши действия с Волей Божьей и направить на продвижение вперед. У нас в семье существует такое понятие - на все воля Божья. Мы постоянно стараемся расти духовно, изменили прежний распорядок дня, суток, жизни. Если раньше день начинался с того, что мужу нужно было похмелиться, чтобы войти в норму, то теперь наша жизнь течет по трезвому руслу, как в нормальных семьях: утренняя зарядка всей семьей с ребенком, водные процедуры, семейный завтрак и каждый на свою работу - может это и банально, но я мечтала об этом всю прошлую жизнь. С работы мы с сыном ждем своего папу с нетерпением, не боясь никаких неожиданностей. "Хотя все может быть - на все Воля Божья". Но теперь мы знаем, как из этого выбраться. Постараемся же жить по программе "Двенадцать Шагов", чтобы обрести душевное равновесие. Боже, дай мне разум и душевный покой Принять то, что я не в силах изменить, Мужество изменить то, что могу, И мудрость отличить одно от другого.
Наступило утро. Первые лучи восходящего солнца стали проникать в комнату, сквозь неплотно задёрнутые шторы. Я лежал на кровати, простыня, насквозь сырая от пота, прилипла к телу. Я кумарил. Это началось вчера вечером. Я не смог раздобыть себе дозу. Всю ночь я не сомкнул глаз, ужасная боль не давала мне покоя, руки и ноги заворачивало так, что хрустели суставы, меня почти что тошнило. Кое-как я встал, в голове всё зашумело, в глазах потемнело. Перебарывая свою боль, я стал одеваться. Надо идти искать ханку, иначе я не доживу до вечера. Денег не было ни копейки. Надо что-то продать. Но что? Всё что у меня было, я уже проколол. Я пошёл на кухню, открыл шкаф, на глаза попался мешок с сахаром. Прикинул. На дозу должно хватить. Проходя мимо ванны, решил зайти посмотреться в зеркало. Лучше бы я этого не делал. Из зеркала на меня смотрел зомби, живой мертвец. Эта кожа серого оттенка, под глазами черные круги, впалые щёки. Боже, неужели это я? Я оделся, вышел на улицу. Во дворе играли дети. Рядом стояли их мамаши. Увидев меня, они похватали своих отпрысков и поспешили прочь. Я к этому привык. Мной пугали детей во дворе. Соседи смотрели на меня с презрением или просто не замечали. И со всех сторон раздавалось одно: "Наркоман, наркоман, наркоман". Да, я наркоман ! И это уже не резало мне слух. Медленно, еле передвигая ноги, я побрёл в сторону нужного мне дома. Я шёл и думал, только бы всё там было, так как идти в другое место у меня точно не хватит сил. Дойдя до подъезда, я сел на лавку и заплакал. Сил больше не было. Посидев минут двадцать, я кое-как встал и пошёл в подъезд. Каких трудов мне стоило подняться на четвертый этаж! И наконец, вот она, заветная дверь. Постучал. Дверь открыла хозяйка. Я показал ей сахар. Согласилась без разговоров. Даже сама мне сварила. И вот, наконец, тот момент! Я подношу шприц к вене, вкалываю его и начинаю медленно загонять раствор. Я чувствую как тепло начинает разливаться по моему телу, боль затихает. На душе становиться легко и спокойно. Но это не надолго, два-три часа, и всё начнётся заново. Боже мой, как мне надоела такая жизнь. Наверно сегодня я сделаю то, о чём давно думаю. Я покончу с собой!
Боже, объясни мне простую истину, я человек или нет? Мне никогда раньше не приходили такие мысли, но в последнее время я часто задаю себе такой вопрос. Я верю в тебя, но мне очень страшно, смогу ли я позволить себе верить в Тебя? Я хочу открыться перед Тобой, позволь мне это. Больше я просто не знаю, кому всё это я могу рассказать - это ад, в котором я живу, мне просто страшно. У меня нет будущего, у меня нет ничего: ни здоровья, ни сил, даже нет простого - где ночевать, что кушать. Нет людей (не говорю о друзьях), которые бы поверили мне - я всех уже давно обманул, обидел, унизил, оттолкнул… и кто я после этого? А самое страшное, что мой смысл жизни: в грязной жидкости, которую я вгоняю в себя! Это самое главное для меня - ради неё я готов на всё, какие бы судьба не устраивала мне трудности. Я шагаю вперёд вниз к своей грязной цели, в тёмный туннель у которого нет конца, но каждый момент на меня может упасть панель и меня не будет. Да, мне страшно, очень страшно. Может быть поэтому я ещё существую на этой земле. Боже, я надеюсь, что Ты слышишь мои молитвы! Может они очень страшные, но попробуй понять меня, когда я утром просыпаюсь в ужасной боли. Моё тело (то, что от него осталось) не слушает меня, ноги тянет, как будто их привязали к трактору, руки выкручивает, кости ломит, а в моей пустой голове только одинокая мысль: "Я скоро, если мне хватит сил, вгоню в себя дозу грязи, страшной грязи. Как я её ненавижу, я проклинаю её, а может и сильно люблю и живу для неё. Я часто это сравниваю со словами: "От ненависти до любви - один шаг". Вот я и мотаюсь в этом шаге и не могу ни назад, ни вперёд. Боже, сейчас я на грани, я прошу, я просто умоляю Тебя: "Дай мне силы сделать этот маленький шажок, к хорошему и светлому!"
Жил был я. И был я счастливее всех на свете. Но в один прекрасный день шевельнулось в моем мозгу кривящая извилина и сказала она мне: "Долбани, детина, косячка, дабы распустились кругом цветы и люди вокруг подобрели". Так отведал я запретного плода кусочек, а дальше всё понесло, закрутило. И однажды, спустя много лет, открыл я глаза, смотрю по сторонам и понимаю, попал я в терем-теремок, где живет, поживает люд земной, любящий славно погулять, попировать, да деньжонок посшибать. Встал, походил, посмотрел и решил - хорошо живут, охота и мне так. Но не всё так просто оказалось, сначала поведали они мне о волшебной программе, ведущей к счастью. Затем я узнал, что поступил в мою буйную голову этакий "тетрагидроизохинаин" - будь он неладный и мешает мне жить поживать, да добра наживать. Просветили позднее меня братки, кто есть я и зачем я такой. Оказалось однако, что я буреломный наркоша, беспросветная жизнь моя ад, а не рай, а цветы на поляне поганки, вкусный торт на столе - это просто сухарь. Пожив, разобравшись во многом понял я, что счастья не ищут, живут проще в два раза, начиная с себя, позволяют событиям тихо прогребать вперед, не спеша. Так тянулась моя жизнь потихоньку, собирая все лучшее в кучку, приобрел я душевный покой. И теперь моя жизнь как дорога, долгий путь ведущий к мечте, я иду, и надеюсь, и верю, трезвость будет, будет и жизнь.
Если начать с того, как я жил и для чего, мне не найти сейчас ответа. Сплошной мрак, единственное, что я отчетливо помню - это серое небо, серые дома, всё абсолютно однотонное и непонятное. Какие-то случайные люди проходили сквозь мою жизнь, не оставляя никакого отпечатка. Даже близким людям не удавалось достучаться до моего мёртвого сердца. Безразличие ко всему и ко всем, кроме наркотиков. Действительно всё, что мне было нужно, это тупой кайф и ради него я был готов на всё. Все, кто вставал у меня на пути, не выдерживали того напора, с которым я грёб по жизни к достижению своей единственной цели. Конечно, вы можете сказать, что все это бред, и даже наркоманы учатся, работают и у них счастливые семьи, и что у них есть даже цели в жизни, но прошу вас поверить мне, все это не так, как кажется со стороны. С виду человек может выглядеть абсолютно счастливым и независимым, но внутри у него пустота. У такого человека нет ни души, ни чувств - это просто тело. Но каждый наркоман пытается победить наркотик, это схоже с тем, что вы попали в сыпучие пески и медленно, но верно уходите под землю, все ваши попытки выбраться ни к чему не приводят, и возникает чувство беспомощности. Ты знаешь, что умрешь, но ничего с этим поделать не можешь. Мне бы хотелось передать всё то, что я чувствовал, но словами это выразить невозможно, я просто расскажу вам об одном из тех дней, когда мне было действительно плохо и, может быть, для кого-то мои слова станут спасательным кругом, а для тех, кто ещё не попал в это болото, истиной, которая спасет их. Я проснулся с ощущением, что жизнь заканчивается. А предшествовало этому то, что с вечера я не убился и чтобы уснуть, я вкинул горсточку сонников, они, конечно же, помогли мне ненадолго провалиться, но утро… Мои кости ломало так, что казалось, что у меня открытый перелом по всему телу. Нестерпимо болел живот и временами меня тошнило. Но это ещё были только цветочки. Душа моя была опустошена, чувство полной беспомощности, безнадежности и отчаянья. Я лежал, глазами упёршись в белый потолок. Но лежать в эти минуты означало умереть, и я приказал себе подняться. Это удалось мне не сразу, т. к ноги не слушались, и спина не давала мне выпрямиться. Собрав все оставшиеся силы и стиснув зубы, я всё же поднялся. Сильно кружилась голова, "нужно быстрее присесть чтобы не упасть" - мелькнуло у меня в мозгу. Я завалился в кресло у стола, взял пейджер и посмотрел сообщения, кроме погоды, там ничего не было. Я бросил его на кровать и побрёл в зал за трубкой. Набирая один за другим телефонный номер, я обламывался и обламывался. Мне стало казаться, что все просто куда-то провалились. И набирая следующий телефонный номер, я интуитивно уже знал, что мне никто не ответит. Но вот, наконец, чудо, в трубке я услышал знакомый голос, я быстро изложил, как мог, суть своего звонка. Товарищ пообещал, что зайдет за мной через тридцать минут. Я был одет уже через три минуты, сел на диван и начал ждать. Я просидел эти тридцать минут в состоянии полного транса, странно, но я был абсолютно спокоен и уверен в этом человеке. Тупо смотрел в тёмный экран телевизора и ждал. Когда время было уже почти на исходе, в душе я почувствовал долю сомнения в том, что про меня помнят. Постепенно чувство страха стало стремительно расти. В этот момент усиление ломки меня просто ужасало. Мозг не хотел верить в то, что я обломался - это казалось нереальным. Далее мой мозг стал соображать гораздо быстрее, и в ближайшее пять минут я надумал впарить свою золотую цепочку - это была первая вещь за мою жизнь, которую я снял с себя. Прошло ещё тридцать минут и я уже держал в руках райский порошок. Доктор-барыга в этот день был особо щедрым. Ещё мгновение, и всё встало на свои места. Две маленькие точечки смотрели на окружающий мир с таким умиротворением, так, что казалось всё вокруг для меня, на этот момент моя душа успокоилась, я обрёл желанное равновесие.
Ребята, получайте кайф, от жизни берите всё и не задумывайтесь. Живите в первую очередь для себя и, может быть, наступит час, когда вы сами напишете такую же историю своей кайфовой жизни. А начиналось всё с детской беседки. Помню, там мы собирались вечерами с ребятами, мне было ещё четырнадцать лет. И меня уже не интересовала ни школа, ни родители, ради которых я ходил туда. Меня интересовала беседка, где девчонки, первая любовь, друзья, веселье и полное отвлечение от нудности повседневной жизни. К тому моменту мне уже надоела родительская опёка, отличники, которых все учителя гладили по головке и ставили в пример. И вот однажды, кто-то принёс в беседку пачку сигарет. Почти все сразу закурили и я в том числе. Мою голову наполнил никотиновый дурман. Всем было весело и приятно, ведь мы взрослели на глазах. Это стало ежедневным занятием, поглощать никотин до тошноты. Покурив две недельки, я встретил старшика и чтобы стать уже совсем взрослым, спросил у него анаши. И, тут же я получил первый опыт в употребление безобидной травки, веселящей меня и приносящей какие-то новые, интересные ощущения. Все. После мне уже было необходимы водка, анаша и, конечно, девочки. В конце концов, ради них мне надо было срочно взрослеть, ведь девочки не любят молодых и неопытных. В пятнадцать с половиной лет я уже имел сексуальный опыт и постоянные конфликты дома по поводу моих опозданий домой и курева. Имел популярность у девчонок, определённый авторитет у пацанов старшего возраста и уважение у ровесников. А самое главное, имел стабильные привычки: пить, курить и обкуриваться. И именно в те моменты я чувствовал себя раскованным, весёлым и непринуждённым. Тогда я стал часто не ночевать дома, говоря, что имею право провести полноценную ночь с девушкой, а не просто удовлетворять свои животные инстинкты. На самом же деле я удовлетворял именно инстинкты животного, которого я впустил к себе в душу, вместе с пивом и анашой. И я полюбил это животное. Ради него я был готов уйти из дома, что я регулярно и делал, ради него я врал, воровал и как мне этого было не сделать, ведь оно как две капли было на меня похоже. Естественно, аппетиты росли и родители уже не могли прикрыть мои финансовые тылы. И, конечно, я начал лазить по квартирам, за что и осудили меня за три дня до моего шестнадцатилетия. Дали два на два, продержавши под стражей до суда. Там по началу малолетки не было, и сидел на взрослике, где меня подтянул положенец и наставил на путь нигде не писанного, но вездесущего закона. Там же я не забывал о своём внутреннем зверьке, постоянно подкармливая его ручничком и колёсиками, и он трепетал от счастья, ведь это всё, что ему было нужно, чтобы полноценно расти и развиваться. Его трепет давал мне уверенность в себе, и в те моменты я думал, как хорошо, что моя жизнь складывается именно так, ведь тогда мне и в голову не могло придти, что можно жить по-другому. И вот вожделенная свобода! Тут же пригласили работать в бригаду, но я отказался, не желая терять то, что только обрёл вновь. Естественно, старые друзья, ещё большее уважение и, конечно, водка, девочки и мысли, как сделать, чтобы у меня всё было, и мне за это ничего не было. И так блуждая по лабиринтам своих коварных мыслей, я и не заметил, что почти полгода плотно сижу на стакане, что стал постоянным клиентом кабаков определённого круга. Там-то я и сблизился с двумя пацанами. Нас объединяла общая цель, мы хотели кайфово жить, ничего не делать и всё иметь.В то время стало немодно пить и мы бросили, зато стали усердно курить анашу и все её производные. И тогда всё пошло, как по маслу. Сутками сидели в офисе и выезжали только по работе. Работа была не пыльная: воровство и вымогательство. К тому времени алкоголь мы стали считать бычьим кайфом, мешающим работать, и пили только в крайних случаях. Казалось, всё идёт по плану: деньги, девочки, машина, квартира, всё есть, что ещё надо. Правда только родители выгоняют из дома, ведь они обо всём догадывались, ну и что, мне тогда было куда идти и на что жить. Правда, любимая девушка не видит меня неделями и счастлива, если я приползу обкуренный, рассказать сказку про любовь и отоспаться. Ну и что, что мой внутренний мир рушится на фоне внешнего благополучия - главное, что тот, кто сидит внутри меня растёт от этого и он доволен тем, что мой внутренний мир рушится, ведь становится больше места для его мира - мира заблуждений, разврата, злобы и кайфа. Так пролетел год. Наши фотографии появились у каждого опера в альбоме, и не один следователь загорелся посадить нас за решётку. И тут прилетели пацаны из Москвы, они тоже любили кайф, но предпочитали белый порошок. Занюхав его, они становились более продуманными, хладнокровными и безжалостными, что в нашей работе являлось главным. Конечно, нам необходимо было подниматься на их уровень и мы стали вместе понюхивать героинчик. Немного позже они уже с Москвы прислали нам несколько грамм чудо - порошка, и это было то, чего ждали наши звери, чего ждал мой зверь для полного контроля надо мной, и он это получил. Несколько дней прошли в сплошном кайфе и ругани. И, когда героина осталось немножко, я твёрдо решил уколоться первый и последний раз в своей жизни. И укололся, при этом уколов и пацанов. Признаюсь честно, этот набор ощущений, незабываемых ощущений до сих пор приводят в трепет все клеточки моего тела, ну вот не знаю, то ли от удовольствия, то ли от великого страха испытать их вновь. Но тогда это было превосходное ощущение, и мой зверь достиг экстаза. Я же наоборот чувствовал пустоту и неудовлетворение. Но зверь имел уже полный контроль надо мной и я чувствовал неутолимый голод - зверский голод, который требовал от жизни одного - кайфа! Жизнь шла по привычному сценарию; кражи, девочки, вот только чего-то не хватало, всё никак не мог забыть тех ощущений от укола. И уже через две недели, разговаривая с одной наркоманкой, мы пришли к убеждению, что можно попробовать уколоться ханкой, т.к. героина у нас в городе ещё не было. Надо заметить, что если кто-то и высказывался против, то я уже знал, что мне это просто необходимо. И всё равно, мы все укололись. Эти уколы стали посещать нас всё чаще и чаще, но это не значит, что мы все забросили и работу и анашу, нет, как раз ханка плавно вписалась в нашу жизнь и мы делали тоже самое, но уже уколотые. И тут наш микромир начал потихоньку рушится. О том, что мы подкалываемся, узнали мусора. Если раньше они старались не трогать нас без оснований, то теперь могли приехать к нам в офис, забрать всех и устроить нам марьяж. Люди в городе, которые нас уважали, теперь глядели на нас искоса и даже с презрением. В общем, мы теряли контроль над ситуацией и собой. Дела пошли уже не так хорошо, да и мысли были не о том. Конечно, как и раньше, когда сидели на стакане или ручнике, мы бросали и ханку. Ходили в спортзал, бассейн, хотели взять верх над зверем, но зверь хитрее и он побеждал. И мы снова брали шприцы в руки. Тогда и родители начинали догадываться о моей подколке. Через год я по-настоящему первый раз закумарил. Это было довольно неприятно. С этого момента начались конфликты везде и постоянно. В то время во мне щёлкнул выключатель, и как включить его и где он находится, я не знал. Это было начало конца, к которому я стал приближаться в геометрической прогрессии. К этому времени добрую половину пацанов пересажали, остальные, видя это всё, не долго думая, сорвались в армию. Офис отмели мусора, машину тоже, и в воздухе повисла куча уголовных дел. И тогда я остался один озлобленный, отвергнутый, отчуждённый, но в надежде на то, что я всё ещё изменю, и всё будет как раньше, вернётся уважение, будут деньги, девочки, машины. Тогда я не понимал, что это всё иллюзии и прошлого не вернуть никогда. Не понимал, что я остался один на один со своим зверем. В гордом одиночестве я кололся почти три года. За это время я стал единотелым зверем. Тот, кто сидел во мне все эти годы, мой любимчик, которому я ни в чём никогда не отказывал, вылез наружу и занял всю мою сущность. И все мои мысли, все мои действия были неразрывно связаны с кайфом, где его взять и на что его взять. Я постоянно бежал от этого желанного кошмара. Я переезжал из одного города в другой. Но везде было одно и тоже, игла везде впивалась мне под кожу. И я бежал снова. И я зверел от этой гонки, сходил с ума. Я врал, грабил, воровал и продавал, занимал и кидал, унижал и унижался, я видел дно этого болота. Вспоминая последние месяцы героиновой колки, я до сих пор не могу согласится, что это был я. Это был не я - это был зверь, зверь не земной, дьявол, который своими соблазнами прикрутил меня к своему миру, миру зла и порока. Я чувствовал себя одержимым, я готов был убивать всех, кто вставал у меня на пути. И именно в этот момент проявилась высшая сила добра. Родители поймали меня где-то на периферии и отправили на остров далеко в тайге, перекумаривать. С горем пополам перекумарил, и меня сразу отправили в наркологический центр. Сейчас я трезвый и, смотря в прошлое, чётко понимаю, что зверь остаётся во мне и будет всю жизнь нашёптывать про кайфовую жизнь и дай Бог, чтоб я никогда к нему не прислушивался.
Он был на пять лет младше меня. Мы жили на одной лестничной площадке. Когда нам было на десять лет меньше, я оставалась сидеть с ним. По просьбе его мамы, я сидела с ним, делала уроки, водила в школу. Дима всегда советовался со мной, я объясняла ему, как жить в обществе. Димка был довольно симпатичным, умненьким пацанёнком. Он веселился и прикалывался от души. Я как-то зашла к нему в гости, вход в его комнату был с потолка до пола заклеен клейкой лентой, пролезть можно было только ползком по полу. Это была своего рода защита от родителей. Я тогда взгрелась и не обратила на это должного внимания. А сейчас я понимаю, что с этого все и началось. Ему исполнилось тринадцать лет. Мы перестали общаться. Я к этому времени уже торчала, а его глаза стали мутными, и ничего не понимающими. Я отдалилась, мне стало все равно, что происходит с людьми вокруг меня. А мальчик медленно, но верно покатился вниз. Прошло два года. Я переехала на другую квартиру. И как-то раз мы нигде не могли замутить. Мы обзвонили все точки, но везде обламывались. Решение поехать в мой старый район, пришло само собой. Выйдя из метро, я увидела нечто серое, длинное с подобием прогнившей улыбки на чем - то, отдаленно напоминающем человеческое лицо. Это существо при огромном росте весило не больше пятидесяти кг. И вдруг оно сказало: "Привет, вы что мутите, хотите, помогу. И наконец до моего тупого, загероиненного мозга дошло, это же Димка. Мой веселый, жизнерадостный сосед в героиновой маске. Мы не стали связываться с малолеткой, хотя потом нам сказали, что он один из главных дилеров на районе. Мы тогда разошлись, единственные мои слова были: "Дима, ты скоро умрешь…" Через несколько часов мальчик, который нам мутил, отъехал… Мы больше решили не появляться в этом районе. Через два дня я приехала к бабушке. Мы сели пить чай. Она сказала: "Ты знаешь, а Дима умер от передозировки…". Ему было всего пятнадцать.
Все началось с первого укола. Сколько боли, страдания и мук принес он мне и моим дорогим людям! Сколько раз моя жизнь висела на волоске, сколько раз я стояла на краю своей могилы. Надежды на долгую жизнь просто не было. Но мне помогла обрести ее ты - моя мама. Сейчас я понимаю, что ты не просто человек, который меня родил и вырастил, ты - все, что у меня есть. Ты - тот человек, который в трудную минуту всегда рядом, который отдаст свою жизнь за мою. Сколько раз ты вытягивала меня из пропасти, но я этого не понимала и относилась к этому, как к должному. Я не думала о тебе в то время, как ты боролась за мою жизнь, за жизнь, которую я никогда не ценила. Наркомания диктовала мне свои условия и я слепо шла, не замечая твоих слез, боли и печали. В твоих глазах я больше не видела солнца. Твой воздух становился таким же отравленным и серым, как и мой. Я губила свою жизнь, не понимая того, что загоняла в могилу нас обеих. Последние несколько лет мы практически не общались. В то время, как ты пыталась достучаться до меня, я отталкивала тебя, закалываясь до предела. Сейчас, когда я трезва, все чувства как будто проснулись от летаргического сна. Сейчас я попытаюсь произнести слова, которые я никогда никому не говорила, ни самой близкой подруге, ни любимому человеку, ни даже самой себе. Я благодарю судьбу за то, что дала мне тебя. За то, что знаешь, что такое боль при родах и счастье, когда мои губы коснулись первый раз твоей груди. Спасибо за то, что на свете есть человек, от которого я животно завишу, чувства к которому я никогда не смогу объяснить головой, любовь, которая мне нужна как воздух. Спасибо тебе за то, что не спала ночами, если твой ребенок болел. Я твердо знаю, что ты самая красивая, умная, добрая, в общем, самая-самая. Как важно, что есть человек, который объяснит, что хорошо, а что плохо. Как больно, наверное, тебе сознавать было, что тебя не хотят слушать и понимать, а ты-то знала, что пройдет время, и ты окажешься права, но ничего не могла сделать. Мама, ты не представляешь, как мне важно нравиться тебе, ты моя награда и мой судья, ты смысл моей жизни, ты мое счастье и моя боль. И вот за то, что ты дала мне эту жизнь и боролась за нее, проходя все преграды, я стою перед тобой на коленях и говорю: "Спасибо!" Я знаю, что такое смысл жизни, у меня в жизни он есть! Твои губы были первыми, когда прикоснулись моего еще мягкого темечка в родильном доме, а мои губы будут последними, когда прикоснутся твоего уже холодного лба. Моя душа и сердце будут принадлежать только тебе и будут с тобой навеки. И цепь замкнется, в этом и есть суть бытия.
Был теплый летний вечер, я возвращалась домой через парк от своего любимого человека. Настроение было паршивое, мы поссорились с ним из-за пустяка. Обычно в парке собирается молодежь и устраивают свои тусовки. И вдруг я услышала, как меня окликнули, я обернулась. Навстречу мне шла моя подруга Света с двумя незнакомыми мне парнями. Увидев, что у меня плохое настроение, она спросила: "В чем дело, что-нибудь случилось?" Мне не хотелось ей всё объяснять. Она тут же забыла о своем вопросе и предложила мне пойти вместе с незнакомцами в кафе, и я согласилась. Придя в кафе, мы долго сидели и смотрели друг на друга, я чувствовала, что они хотят у меня что-то спросить, но боялись. Вдруг Света не выдержала и спросила: "Ты не хочешь поднять себе настроение. У меня есть классная вещь, тебе понравится". Мне не хотелось с ней спорить, и я согласилась. Мы зашли в туалет, она достала какой-то белый порошок, залила его водой, подогрела в ложке на зажигалке, достала шприц, и укололась. Затем уколола меня. Я засияла, засиял и мир вокруг. После этого вся моя жизнь перевернулась. Шли месяцы, я уже на системе, бросила университет, друзей. Я превращалась в монстра. Когда об этом узнала мама (а мы с ней жили вдвоем), она выгнала меня из дома, прямо в мой день рождения. Теперь мне девятнадцать, кто я? Свету тоже выгнали, поначалу мы жили у подружек и друзей. Настал тот момент, когда колоться стало не на что. Мы уже жили в подвале. Иногда к нам заглядывали пацаны, раскумаривали нас вторяками. Мы не ели четыре дня, и не кололись тоже. Героиновые ломки были ужасные. В голове крутилась только одна мысль - идти на панель. И я пошла. Я не испытала отвращения, мне было безразлично, я была готова на всё. И проституцией я занималась два года. Денег на героин хватало, но мы так же жили в подвале. Как-то раз я стояла на трассе, работала, время было около одиннадцати часов вечера, издалека я не заметила, как мне навстречу приближалась знакомая, маленькая фигурка, это была моя мама. Она прошла мимо, делая вид, что не заметила меня, но на её глазах навернулись слёзы. Она прошла так близко, что мне захотелось упасть ей в ноги и умолять о прощении, но было поздно. Я почувствовала стену между нами. Долго собираясь с мужеством, я все-таки решилась и позвонила домой. В телефонной трубке я услышала тихий, беспомощный голос мамы. Я молчала. В ответ на своё молчание я услышала: "Это ты? Я знаю это ты! Не звони сюда больше, твоя мать умерла, вместе со своей дочерью". От этих слов у меня похолодело сердце. После этого мы не виделись полтора года. За это время я потеряла человеческий облик. Кололась непонятно чем, со мной случилась передозировка, и я попала в больницу. Меня еле-еле откачали, взяли анализы. Выявился гепатит С и самое страшное - у меня СПИД. На следующий день, после того как были готовы анализы, в больницу приехала мама. Я её не узнала, маленькая, худенькая женщина, седая и очень постаревшая, а ей всего сорок два. Она молча подошла к моей койке, села рядом, не говоря ни слова, только плакала и боялась посмотреть мне в глаза. Я поняла - жизнь окончена. И чего я добилась в этой жизни? Кто мне ответит на этот вопрос, почему именно я??? А ведь я хочу жить! Но с циррозом печени и со СПИДом это просто невозможно! Даже если поняла свои ошибки. Я не знаю, как дальше жить? Что делать? Лучше бы я умерла раньше или вообще не родилась. Я никого не виню, просто я не имела права губить жизнь своей мамы, она не заслужила такой жизни. Будь проклят тот день, когда я впервые укололась. Я знаю, я умру через месяц, конечно же, я так же продолжаю колоться, сейчас мне нечего терять. Деньги мне дает мама, свои последние деньки я доживаю дома вместе с мамой. Молю Бога об одном, чтобы он уберёг глупых девчонок и мальчишек от наркотика, о том, чтобы дал моей мамочке покой и о том, что бы он принял мою душу к себе под крылышко. Мамочка, прости…
…- Закрывай скорее дверь! Держи гвозди, но сильно не заколачивай, ещё волшебник должен подтянуться. Проходи на кухню. Кухня была маленькой, как во всех квартирах такого типа. Стол на низких ножках, кресло, плита и холодильник. На столе стоял чёрный чемодан, полный какой-то ерунды: разного калибра баяны, гвоздики, кисточки, лопаточки, трубочки, химические пробирочки, баночки с какими-то порошочками, картонки, пропитанные каким-то жиром, детские игрушки, части конструкторов и много других непонятных вещей. На плите стояла тарелка к верху дном, а на ней маленький бутылёк с чёрной пробочкой и торчащей из неё стеклянной трубочкой. Из этой трубочки шёл густой белый пар. В бутылке бурлила смесь цвета спелой вишни. -О! Пошел процесс, - сказал Лепа, показывая на белую каемочку, образовавшуюся на дне бутылька. - Пора! - сказал он, выключая газ и открывая пробку. По кухне разлился какой-то непонятный, едкий, ни с чем не сравнимый запах. -Ну что, пойдем кайфовать!? Четыре стены, разукрашенные черным маркером, здоровая надпись: "Ханка кайф для негров", окно, завешанное клетчатым, зелёным одеялом. Пол застланный толстым слоем поролона и все. Ни стульев, ни столов, ни кроватей… -Поехали…, - сказал Лепа, - Выключите холодильник и спрячьте часы, нам нужна тишина… В комнате нас было четверо: Лепа, Волшебник, Рома и я. Лепа по правилам хорошего варщика ставился первым, чтобы никто не пострадал, если он сварил что-то не то. Ставился он очень долго, минут сорок пятьдесят и очень мучительно. Истыкал себя полностью с ног до головы, включая лоб и пятки . Все это время мы молча сидели на полу, наблюдая за всем этим. О, чудо, он наконец-то поставился, лег на пол, накрыл голову каким-то шарфом, а мы вообще умерли, даже дышать стали через раз, чтобы, не дай Боже, не обломать его на приходе. Наконец, он встал, как же изменилось его лицо! Все его черты как-то вытянулись, заострились, глаза были широко раскрыты. Я не могла смотреть в них, я боялась его бешеного взгляда. Вот, наконец, очередь дошла до меня, я вмазалась и улетела, такого я никогда не испытывала. Необыкновенный, ни с чем не сравнимый приход, я не могу, просто не могу подобрать нужных слов, чтобы описать это состояние. А дальше такой прилив бодрости и энергии…Я сразу поняла, что это мое, это для меня, это навсегда, это та главная реальность… Мы проговорили всю ночь, вообще не вставая и не замолкая ни на секунду. Одна тема плавно выходила из другой. Я поражалась своим словам и познаниям, а может это была не я… -Боже мой! -Мальчики, что у вас с лицами? Они же черно-зеленого цвета! - испуганно говорю я. -Да ты сама глянь на свою заточку! Там Слава пришел. -Слава, какое сегодня число? А? Оказалось, что уже прошло семь дней с того дня, как я зашла в эту квартиру. Мы просто не заметили, как пролетело это время, не замечали день или ночь (окно было забито одеялом ). Мы никуда не выходили, просто варились и кололись. Только сейчас, когда кончился салют, все тормознулось и у всех попер отходняк. Каждый стегал по-своему. Волшебник содрал с окна одеяло и молча стоял там, тупо уставившись в окно уже около двух часов. Оказалось, что он наблюдает за мусорами, которые якобы были уже рядом и окружили нас, а он, наверное, пытался спасти наш мирок. Рома тоже терся возле этого же окна и говорил, что ему срочно нужно увидеть солнце и что сейчас он его позовет… Я сидела в углу, спрятав голову в руки и умоляла, чтобы убрали дневной свет, я его очень боялась. Лепа гремел чем-то на кухне. Короче, все гнали, но каждый свое. За эти семь суток я похудела килограмм на десять-пятнадцать, силы не осталось вообще, я была выжата как лимон, не могла поднять даже руку, а за голову и говорить нечего. Когда я пришла домой все были в панике (мне было всего тринадцать лет ), родители подали заявление в милицию о пропаже ребенка. Несмотря на все это сумасшествие, я отоспалась дома двое суток, покушала чего-то и снова ушла туда к Лепе и Волшебнику, потому что это было мое, это была моя реальность…
… Крутые, серые ступеньки, ведущие куда-то вглубь земли, большие, тяжёлые двери и наконец небольшой, освещённый неонами зеркальный коридор. По-моему, "фен" начинает действовать. Я вижу своё отражение в зеркале: огромные, дикие глаза с расширенными зрачками, каждая мышца на лице напряжена, щёки впали и скулы словно свело. Губы накрашены белой помадой и светятся под неоном. Стоять уже просто нереально, всё тело сокращает в такт музыке. Я закидываю "марку" и врываюсь внутрь. Рай я представляла себе не совсем так, но этот рай лучше… Чёрные стены с яркими, нереальными и непонятными рисунками, зеркальный потолок, неоны, стратоскопы и много ещё чего. Я сорвалась с места и не могла остановиться всю ночь. Меня просто прибило к колонке, я думала , что залезу в неё целиком… Вот и "марка" подействовала, я остановилась глазами на одной из картин и больше уже не могла шевелиться, я замерла посреди толпы и вошла в неё. Сейчас я уже даже не помню, что конкретно там было нарисовано - это был просто какой-то кислотный гон, но я была там… Дальше я уже просто не помню. Музыка стихала и все начинали расходиться. Лица, которые недавно были самыми добрыми и понимающими, превратились в какие-то злые и измученные маски, просто всех отпустило. Я вышла на улицу, было часов восемь утра и солнце светило ярко, но оно совсем не радовало, оно обжигало и ослепляло меня. Мне хотелось спрятаться от этого жестокого света. Было лето, начало июля, меня убивала дикая жара и безумные вопли бешенных птиц. Всё моё тело было словно разбито, я не понимала куда хочет нога и куда надо руке, а головы у меня не было вообще, её унесло… Я сняла туфли и медленно побрела по дороге, я ничего не замечала. Не помню как добрела до дома, занавесила шторы, забилась в угол и, слушая тишину, сходила с ума…
Однажды приснился мне сон, что вернулся я в детство. Сижу на теплом песке у моря. Греет ласково солнышко, вдалеке виднеется белый парусник. Рядом со мной сидят мама, папа, брат, и мы все такие радостные, счастливые. Всё так хорошо и так спокойно на душе, никаких забот, никаких проблем. Он остался в моей памяти как то, к чему нужно стремиться, к душевному покою. Я шел по жизни, как мне казалось к своей мечте, но за те немногие годы, которые я прожил, я понял, что всю свою жизнь что-то приобретаешь, что-то теряешь. Не имеет никакого значения сколько ты приобрёл и сколько потерял. Не важно, куда ты идёшь и зачем, важно то, что ты движешься. Вся жизнь - это движение. Нужно научиться жить одним днём, одной минутой, одной секундой - так жить просто, но ещё проще, жить не вспоминая о прошлом, видеть перед собой цель и идти к ней. В одно мгновенье эта цель рушится, ты оглядываешься назад и видишь сотни поломанных жизней, слёзы, горе, кровь и беспомощность тех людей, по головам которых ты прошёл к своей мечте. Самое тяжёлое то, что, запутавшись, не пытаешься найти правильный путь, а прёшь дальше непонятно куда. Разница лишь в том, что злость и ненависть ко всему окружающему ещё сильней укрепляются в тебе. Так было давно, а сейчас… Сейчас пустота, нет ни любви, ни радости, ни горя, ни счастья, да они и не к чему. Зачем телу эти чувства, это ведь просто тело. Телу нужна земля, а душе свобода…
Был тёплый, солнечный день, первый день осени и первый день учёбы. Я жил в Санкт-Петербурге на квартире вместе со своим другом Жекой и учился в СПГУАП на IV курсе. До обеда мы провели время в универе, встретились с друзьями, которых не видели три месяца. Зашли в барчик, попили пивка, затем я заехал к барыге и взял героина. В то время я нюхал и доза была у меня огромная, но после пива меня неплохо зацепило, и я поехал домой поиграть в компьютер, посмотреть видик. Когда я приехал домой, мой друг уже был дома, мы порезались в компьютер. Где- то через час раздался звонок телефона, я взял трубку, звонила хорошая знакомая Маша. Она приехала из дома и накрывала поляну за свой приезд, мы согласились на приглашение. И вот вечером, взяв с собой ещё одного друга, мы пошли в гости к Маше. Придя, мы обнаружили стол с большим количеством выпивки и двух Машиных подружек, Аню и Лену. Застолье началось, сначала мы пили слабые алкогольные напитки, но уже минут через тридцать перешли к водке. После второй бутылки я почувствовал себя нехорошо и пошёл за героином к барыге, который жил в этом же корпусе. Вернулся я поправленный и Маша это заметила, она попросила достать ей попробовать героина и я пообещал ей попозже принести. Застолье продолжилось, все были уже пьяны, начался дебош. Через час я, как и обещал, пошёл к барыге взять героина себе и Маше, но у него был всего лишь чек, а остальное он пообещал принести через сорок пять минут. Вернувшись на гулянку, я позвал Машу, мы пошли на кухню и я сделал ей дорогу, через несколько минут у неё шифер сорвало окончательно. Она докопалась к Жеке с признаниями в любви, но у него уже была девушка и он её очень сильно любил. В конце концов он её послал. К тому времени уже прошло минут сорок и я пошёл за своей дозой, всё срослось, как и пообещал барыга. Когда я вернулся, то увидел Лену, стоящую у окна, я тоже выглянул и увидел лежащую на траве Машу. Мы находились на седьмом этаже. Я, недолго думая, рванул вниз, по дороге сказал коменданту вызвать "скорую". Сам побежал откачивать Машу, находясь в шоке. Я откачивал её до тех пор пока изо рта не брызнула кровь. В то время вместо "скорой" приехали корреспонденты, и начали доставать разными вопросами. Жека, видя, что мне сейчас не до них, двинул оператору, камера чуть не разбилась. Я сел на скамейку, весь в крови, ошарашенный, обозлённый на всех, я чувствовал огромную вину за её смерть. Ничего лучшего я не придумал, как пойти до барыги. Он посоветовал мне уколоться, сказав, что это лучше поможет в сложившейся ситуации. и я, не долго думая, укололся и до утра от него я никуда уйти не смог. После этой истории я очень долго испытывал чувство вины, и постоянно это чувство я закалывал до полного отруба. А тот первый укол поставил точку и на моей жизни.
Они познакомились в первом классе и сразу подружились. Они сидели за одной партой с самого начала по десятый класс. Их звали Андреями, учились они хорошо, всё время были шибутными, весёлыми, никогда не унывали, всё время смеялись. Занимались спортом, один играл в хоккей, другой в футбол и иногда в хоккей. Когда они играли в хоккей, то понимали друг друга с одного взгляда, как в прочем и в жизни. Когда я за ними наблюдал, то мне казалось, что это одно целое. Они всегда были вместе, помогали друг другу, это была настоящая дружба, некоторые им даже завидовали. Андрюхи заходили друг к другу домой как к себе, они даже поменялись ключами от квартир. Когда парни закончили семь классов, им купили по мотоциклу "Ява", они были на седьмом небе. И, вероятно, они рано почувствовали себя взрослыми, или так сказать зазнались, но вида не подавали, также поддерживали со всеми тёплые отношения. В общем, жизнь у них шла, как говориться по маслу, всё им сходило с рук. Ребята начали выпивать, это я сейчас понимаю, что это было ничто иное, как самоутверждение. После девятого класса один из них поступил в техникум, учился он там неплохо, но ему стало скучно, и он бросил, вернувшись в свой родной городок, где его все знали, как весёлого парня. И, когда он приехал, то узнал, что его друг начал курить анашу, его реакция была негативной, он ругался поначалу, потом смирился, хотя не понимал, для чего всё это? Но дружба была сильней всего этого. И, как-то, Андрей уговорил своего друга попробовать, и он попробовал, естественно с первого раза ничего не понял, но потом втянулся и, несмотря на это, он продолжал успешно играть в футбол. Он, закончил школу, наступило время идти в армию, но они, как и большинство других закосили, хотя большинство их друзей ушло в армию. Они продолжали править бал, на этом празднике жизни. Один Андрей купил себе машину, что ещё надо молоденькому пацану? У него сбылась мечта, но это только иллюзия. Этого тоже оказалось мало, и они искали новых ощущений. Им всё обрыгло, рестораны, девочки. Тогда парни решили попробовать наркотики посильней, а именно мак (опий). Они сразу же присели на систему, не понимая, в какое болото они попали, при этом говоря всем: "Побалуемся, да бросим". Через полгода их закумарило, тогда они впервые почувствовали, что такое кумар. Они бросили спорт, впрочем, как и работу, и свои обязанности по дому. У них была одна мысль, где взять денег и уколоться. Парни менялись на глазах. И даже их отношения друг к другу охладели, они переросли просто-напросто в товарищеские, не было того взаимопонимания. Наркотик, всё хорошее, что есть в человеке, уничтожает и остаётся одна грязь и мерзость. Все отворачиваются от человека, не воспринимают его всерьёз, что естественно выбивает наркомана совсем из равновесия, и он продолжает ещё сильней колоться, понимая какое он ничтожество. Тоже самое, случилось и с этими ребятами, они, конечно, пытались бросить наркотики, но ненадолго. Не зря говориться, что опиум может ждать. Жизнь их стала кошмаром, состоящая из перекумаров и употребления всей этой дряни. Это переросло в образ жизни, постоянное воровство, постоянное враньё, себе и другим, постоянные неприятности. Это была не жизнь, а сплошное существование. Потом один из них уехал в другой город жить, он хотел убежать от этой грязи, этой всей мерзости, от старых товарищей по несчастью. Но и там, через непродолжительный срок он взялся за наркотики, как будто изголодавшийся пёс, у него всё шло кувырком, личная жизнь с девчонкой, всё катилось в огромную бездну. Однажды он встречал свою девчонку с поезда, которая ездила домой к родителям, и привезла из дома шокирующую новость. Она сказала ему, что его лучший друг умер от передозировки. Она ему говорила со слезами на глазах, а глаза вопрошали: "Когда же ты бросишь? Или ты тоже хочешь так закончить?" Но Андрея эта новость не остановила, конечно, он погоревал немного, размышляя, почему это случилось с его другом, а о себе особенно не задумывался, хотя своё здоровье он подорвал основательно и не хотел об этом даже не только слышать, но и знать. Он как будто ходил по лесу с завязанными глазами, натыкаясь на деревья, при этом он продолжал свой тернистый путь. У него уже пропали все вены, он мог колоться по 2 часа, а иногда и дольше. Андрей продолжал ширяться, только для того, чтобы не кумарило. Он от ширы уже не получал никакого кайфа. Но при этом при всём строил какие-то туманные альбионы. Несколько раз лежал в больнице, чистил кровь, а когда выходил, то всё время говорил сам себе, что надо браться за ум. Я хочу ему пожелать, чтобы у него всё было хорошо. Боже, дай ему разум и душевный покой принять то, что он не в силах изменить, мужество, изменить то, что может и мудрость, отличить одно от другого!!! PS Люди, не пробуйте эту грязь и мерзость, наркотик губит всё светлое, что в вас есть и всё хорошее, что вас окружает. Это всё равно, что идёшь по сгоревшему саду, кругом одна серость и запах гари, когда рядом цветущий сад, есть с чем сравнивать.
Я проснулась утром, в холодном поту, у себя дома, меня начинало кумарить, я чувствовала слабость во всём теле, глаза слезились, начался насморк. на меня надвигалась очередная ломка, а ханки осталась какая-то несчастная ляпка, которой хватит на пару часов слегка подлечиться. я встала с дивана, подошла к окну, там стоял тёплый, летний, солнечный день, но мне было холодно и всё казалось серым и мрачным. В постоянных поисках наркотиков, я не замечала, как выпадал первый снег, и как распускались первые деревья. Пока не уколюсь, мир был пустым и серым, а когда была под кайфом, он более - менее преобразовывался в розовый цвет. Немного постояв у окна, я пошла на кухню, сварила ханку наскоряк, когда раствор был в руках, мне уже чисто психологически стало легче, когда я начала колоться, как назло пропали все вены, но проткнув себя раз пятьдесят, я всё же укололась. ну как я и предполагала меня только слегка подлечило. Закурив сигарету, я сразу начала соображать, что же делать дальше. Походив по квартире, мне бросился в глаза мешок с сахаром и я сразу решила, что зачем нам дома столько сахара и пока нет родителей нужно пользоваться случаем. я непроизвольно подошла к телефону и позвонила своему другу-наркоману, объяснив ему ситуацию. Он мне сказал, что я как раз позвонила вовремя и они уже с одним пацаном намутили немного денег, но сдав сахар получится как раз, чтобы нормально уколоться. Мы с ним договорились, что он подъедет через тридцать минут и поможет мне его опрокинуть. Приехали они с этим пацаном, как договорились. Я собралась и пошла. В этот момент я не думала ни о чём, кроме наркотиков, я уже предвкушала, как я здорово уколюсь. Сахар они продали быстро, затем мы поймали тачку и поехали за ханкой. Время было послеобеденное и на "яме" (где мы брали наркоту) было много мусоров. Мы объездили где-то около десять барыг, но везде нас обламывали. Я начала нервничать и психовать, пока мы ездили нас несколько раз тормозили мусора, но видя по нашим лицам, а может быть и зная, что никто не банкует, долго не задерживали. Таксист начинал раздражаться и сказал, что везёт нас в последнее место, если там ничего нет, то он высаживает нас прямо там на месте. Немного поспорив с пацанами, мы решили поехать к одной барыге, у неё постоянно была ханка, но она была всегда расбуторена всякой ерундой и была очень слабая. Но за неимением лучшего, мы решили взять хоть что-то, лишь бы сильно не кумарить. Подъехав к хате, мы взяли, и поехали к Серёге, моему другу вариться. Пока варили, на кухне стояла полная тишина, все наблюдали, когда Серёга уже кипятил раствор, он начал немного пениться, но на это никто сильного внимания не заострил. Когда разлили раствор по машинам, начался спор кто кого первый колет, обычно Серёга всегда колол меня первую, да и тут уже начал меня колоть. Он проткнул мне руку два раза, но не мог попасть в вену, тогда он психанул, отложил мой шприц и сказал, что сначала уколется он, так как уже сильно кумарит, а то не сможет мне поставить, я согласилась. Себе он быстро попал в вену, вогнал раствор, прикурил сигарету, а через несколько минут произошла страшная картина, он резко начал задыхаться, изо рта полезла какая-то пена, затем начал синеть и упал. Второй пацан не растерялся, и начал его сразу откачивать, а я в это время вызвала скорую, она быстро приехала, его отвезли в больницу. Как потом показала экспертиза, ханка была расбуторена стиральным порошком и из-за этого всё так резко произошло. Через несколько дней мы узнали, что этот парень был три дня в коме, но выйти из неё так и не смог, умер в больнице, не приходя в сознание. Ещё одну жизнь забрали наркотики.
